Казахстан: каким должен быть единый зерновой холдинг
Казахстанские аграрии решают, каким должен быть Единый зерновой холдинг Казахстана. Зачем он нужен и почему нашим фермерам импонирует канадский опыт прошлых лет? На эти вопросы попытался ответить журналист, директор книжного издательства “Экспо” Маралбек Макулбеков.
--Свежие записи
Единый зерновой холдинг создан в 2013 г. по инициативе Нурсултана Назарбаева. В управляющий совет холдинга вошли представители Продкорпорации и Союза фермеров Казахстана. До последнего времени зерновой холдинг практически не функционировал, лишь участвуя в формировании стоимости тонны зерна на рынке. В феврале 2015 г. костанайские фермеры внесли предложения по его работе.
О Канадском пшеничном совете (Canadian Wheat Board) приходится рассказывать теперь в прошедшем времени. Десятилетиями гигантский кооператив фермеров обладал монопольным правом на закуп и экспорт зерна, ежегодно поставлял на мировой рынок до 20 млн. т зерна и 30 млн. т канолы (рапса), ворочал миллиардами долларов. Из 15 членов совета директоров 10 были работающими фермерами. Их избирали в десяти регионах на четыре года. Пятерых членов назначало государство. Конечно, настоящими управленцами были те, кого в Совет направляло правительство – из числа банкиров, нефтяников, чиновников и даже дипломатов. Монополию кооператива сенат Канады отменил 2 августа 2012 г. Вроде как по многочисленным просьбам трудящихся, хотя годом раньше большинство фермеров было против.
Два мира – два образа жизни
Осенью 2004 г. я сидел в лаборатории элеватора и наблюдал на мониторе, как грузовик МАN с 40 т пшеницы заезжает на весы. Водитель откинул тент, механические пробоотборники погрузились в зерно. Распахнулись люки под кузовом, пшеница пролилась через решетчатый настил весов в завальную яму. Через несколько минут машина отъехала, а на весы встал следующий трак, груженный канолой.
Вскоре зажужжал принтер, выдав распечатку с качественными характеристиками зерна с первой машины. Еще через пять минут фирма “Агрико юнайтед”, владелец полусотни элеваторов в Канаде, перебросила оплату на банковский счет фермера, отправителя пшеницы. Сам земледелец на элеваторе не появлялся ни в тот день, ни в последующие. Для переработчиков он существовал только в виде адресных данных и цифр. Почему фермер не соизволил поинтересоваться оценкой качества и спокойно занимался другими делами? Потому что был защищен, за его спиной стояли государственная Канадская зерновая комиссия и Канадский пшеничный совет.
У нашего фермера за спиной – только жена с детьми. Наверное, поэтому наши зернохранители с помощью таких же, как у канадцев, приборов и компьютеров исполняют фокусы на грани чуда. Прошлой осенью фермер из Костанайской области Александр Климко разделил зерно из одной партии на три части и отправил на разные элеваторы. На первом хлебоприемном пункте определили влажность, натуру, клейковину и купили пшеницу по цене 32459 тенге за тонну. В лаборатории второго элеватора сделали те же исследования и оценили тонну в 14200 тенге. А на третьем зерно вообще не приняли – якобы из-за чрезмерной влажности.
И с количественным параметром у нас обращаются, мягко говоря, без аптекарской точности. В начале уборки главный сельхозорган страны задает тон, объявляя объемы зерна в бункерном весе. Коренные горожане полагают, что пшеницу взвешивают вместе с бункерами комбайнов. Месяцем позже они утверждаются в своем мнении, потому что им сообщают со ссылкой на тот же орган, что зерна собрано на миллионы тонн меньше.
Владельцы элеваторов вес также определяют на глазок. В советские годы тоже скручивали, как полагается, весы, занижали зачетный вес. И все понимали, что к чему. А для особо непонятливых хранители зерна писали огромными буквами на башнях: “Хлеб – наше богатство!”. Чтобы колхозники еще на дальних подступах к закромам знали, о чьем богатстве идет речь. Нонеча, как говаривали писатели-деревенщики, не то что давеча. При сдаче зерна представителя хозяйства к весовой элеватора не подпускают. Чтобы он случайно не взглянул на весы.
Почему элеваторы, зная, что поставщики, по сути, их содержат, не церемонятся с кормильцами? Может быть потому, что зерно имеет свойство портиться, гореть, а сушить-хранить его нашим фермерам негде?
С другой стороны, в 1990-е, когда экспортеров зерна у нас стало больше, чем в США, его сдатчики стали тесно общаться с весовщицами и бухгалтерами оперативного учета. В результате некоторые поставщики, загоняя на элеватор одинокий КамАЗ с зерном, оформляли его как машину с прицепом. Продавали они, естественно, два кузова зерна, которые потом покупатель требовал дать ему не в бумажном, а в натуральном виде. В итоге в зернохранилищах образовывались тысячетонные воздушные пузыри, на которые дивились прокуроры.
Еще хуже нашему фермеру, когда хлеб остается под снегом, как прошлой осенью. Тогда акиматы заставляют крестьян писать, что урожай собран с 90% посевной площади, даже если на самом деле они смогли убрать лишь десятую часть выращенного. Потом земледельца облагали налогами на несуществующие объемы урожая, а банки отказывали в пролонгации кредитов. И правильно делали – раз зерно собрано, продано, и денег полные карманы. Когда один из фермеров в прошлом году отказался играть в эти игры, к нему приехали представители областного акимата и пригрозили отнять землю. Этот случай зарегистрирован в Национальной палате предпринимателей РК как исключительный. Но, тем не менее, весьма показательный.
Как ни крути, правы сторонники роботизации, утверждая, что человек – самое слабое звено в любой технологической цепочке. Или, как у нас говаривали встарь, нет человека – нет проблемы. И все же, можно ли людей, занятых в зерновой отрасли, как-то “обесчеловечить” для пользы дела? Опыт канадцев показывает, что да.
Пример Канады
Представитель Зерновой комиссии Канады работает на морском терминале в Монреале и тоже не имеет дела с живыми экспортерами. Вместо них с эшелоном зерна или многотонным грузовиком к нему поступают документы. Лаборатория берет пробы и делает собственные распечатки. Комиссар сравнивает десятки показателей качества и, если какие-то цифры не сходятся, вагоны и грузовики отправляет восвояси. Расходы за транспортировку возлагаются на поставщика, который завысил или занизил качество зерна. Комиссар в данном контексте выступает в роли киборга, поскольку законом лишен права с кем-либо спорить, судиться или договариваться и “брать ответственность на себя”. Даже если бы такое ему пришло в голову, на элеваторе-терминале нет сушильно-очистного оборудования. Зерно только принимают и переваливают на суда, проверяя качество при поступлении, недолгом хранении и на борту сухогруза.
Не правда ли, очень технично и даже элегантно все взаимоувязано? Имидж страны-экпортера, брэнд “канадское зерно” и отсечение “коррупционной составляющей” зернового бизнеса. У нас бы парочку элеваторов на границах назначить терминалами. Ведь лучше брать пример с Канады, чем с развивающихся стран, где, говорят, любые проекты предпринимателей без встроенного коррупционного краника сразу отвергаются как бесперспективные.
Ферма Дика Гранта “Артель” находится в часе езды от аграрной столицы Канады, города Виннипег. Отец оставил ему в наследство 3 тыс. га земли и ангары из стропил и оцинкованной жести. Зимой в них стоят мощные “Джон Диры” и “Кейсы”. Есть у него и “бины” – огромные металлические банки для хранения зерна. Такие же хранилища в Канаде есть у каждого из двухсот с лишним тысяч земледельцев. Грант ежегодно собирает с тысячи гектаров по 36 центнеров пшеницы (климат здесь мягче, чем у нас). Отмечу, что Канада, в отличие от США и стран ЕС, не практикует прямые субсидии и дотации фермерам. И в Казахстане дела обстоят, почти как в Канаде: субсидии примерно в 100 раз меньше, чем в Европейском Союзе, где они достигают 360 евро на 1 гектар сельхозугодий. А если мелким и средним нашим фермерам что-то и перепадает, деньги в конечном итоге достаются посредникам. Потому что сбыт зерна – это отдельная головная боль для небольших казахстанских хозяйств. Не говоря уже о том, что сами на мировой рынок они пока не могут выйти.
А пшеница, которую выращивает Грант, экспортируется. Как и 80% всего зерна, которое в основном выращивается на таких же небольших семейных фермах. И, главное, ни Дик Грант, ни остальные фермеры до 2012 г. не искали покупателей; у них был один заказчик, он же экспортер – Канадский пшеничный совет, с которым фермер заключал контракт. И был абсолютно застрахован. Цену фермер ежегодно получал наибольшую, исходя из ситуации на рынке. Это избавляло его от беспокойства по поводу колебания рыночных цен. Беспроцентные кредиты позволяли быть при деньгах круглый год. Ему не ставились жесткие кредитные условия, и при необходимости сроки выплат отодвигались, потому что Канадский пшеничный совет сам выдавал эти ссуды и был способен отрегулировать все вопросы безболезненно для фермера. Важно подчеркнуть, что совет был некоммерческой структурой, за все труды по экспорту и маркетингу брал всего 50 центов с тонны на содержание аппарата и зарубежных представительств.
Инвестиционный аналитик Виталий Мелентьев, сотрудник департамента финансов Канадского пшеничного совета, рассказывал, что Совету деньги одалживали легко, потому что качество долговых обязательств Канадского пшеничного совета было на уровне государственного. Высокий кредитный рейтинг ему присваивали международные агентства Standard & Poor’s и Moody’s, так что финансовых проблем у кооператива не было. Перед уборкой фермер получал 70% выручки от предполагаемого урожая. Потом в течение года следовало еще три или четыре платежа. Благодаря четырем выплатам в год у Дика Гранта всегда были деньги. А на канадском рынке комплектующих и горючего исключался ажиотажный спрос, который мог бы стать причиной сезонной инфляции.
Вот этот канадский опыт и считают привлекательным наши фермеры. Остается добавить, что перенимать что-то полезное у капиталистов не считал зазорным даже ярый их противник Иосиф Сталин. После войны он отправил в США Анастаса Микояна посмотреть, что есть там хорошего. Народный комиссар купил и привез из делового турне технологии и лицензии, и в СССР стали выпускать бытовые холодильники, еще что-то нужное народу, в том числе мороженое. Жить сразу стало лучше и веселее. Думаю, пришла пора поднять настроение и нашим земледельцам, защитив их интересы и оградив от набившего оскомину “человеческого фактора”. А если по рабоче-крестьянски, без экивоков, – отгородить благородный хлебный бизнес от косности, тупой алчности и жлобства. (forbes.kz/Пищепром Украины и мира)
--
Свежие записи
Здесь можно оставить свои комментарии. Выпуск подготовленплагином wordpress для subscribe.ru
<< Главная страница